ериод торгово-городского права Киева, Пскова и Новгорода обнимает хронологически большой промежуток времени (с древнейших времен до конца XV века) и заключает в себе определенный процесс развития, внешним образом отмеченный различием раннего городского права Русской Правды и позднейшего - псковской судной грамоты. Особенности этого права противополагают его праву земского периода, начавшегося лишь несколько позднее киевского, но послужившего основой позднейшего московского права. (По отношению к древнейшей эпохе мы говорим таким образом о двух периодах не в смысле определенного хронологического преемства, а в смысле особых процессов правообразования.) Главное внимание Русской Правды обращается на защиту личности и имущества от правонарушений уголовного и деликатного характера. В псковской судной грамоте виден уже установившийся внешний порядок отношений, позволяющий обратить преимущественно внимание на заботы по организации внутреннего, гражданско-правового быта. На первом месте во Пскове, как в торговом городе, стоят защита обладания движимостью и долговые отношения. Купленное на торгу, в присутствии свидетелей или особого рыночного чиновника (мытника), переходит в собственность покупщика и гарантирует его от претензий со стороны лица, у которого проданные вещи, по его заявлению, были украдены. Псковская судная грамота уничтожает также силу сделки, заключенной при ненормальном состоянии контрагентов (пьянство) или на объект, оказавшийся негодным (больная корова), и регулирует отношения, возникающие по вопросу о плодах проданной вещи (приплод от коровы). Это указывает на относительную высоту юридического развития. Обширного развития достигли уже как в Киеве, так в Пскове и Новгороде, долговые отношения. Между обыкновенными горожанами, по Русской Правде, заем должен быть заключен перед свидетелями; псковская судная грамота для займа свыше рубля не удовлетворяется ни свидетелями, ни старым способом доказательства - досками (бирками), но требует заклада и записи. Купеческий заем, наоборот, может быть доказываем этими способами, и лишь для доказательства уплаты требуется расписка, копия которой должна храниться в ларе святой Троицы. Ответственность по купеческому займу легче, чем по простому. По Русской Правде, купец, взявший товары и деньги в кредит и потерявший их вследствие кораблекрушения, нападения врагов или пожара, не подлежит обычным для того времени способам взыскания - продаже в рабство или какому-либо иному насилию со стороны кредиторов, а в качестве потерпевшего по воле Божьей, освобождается от ответственности. Регулируется уплата процентов, что также указывает на некоторое развитие общественной власти. Обычный рост является вообще высоким - от 50 до 20%, и размеры его определяются соглашением самих контрагентов перед свидетелями. Русская Правда борется с процентами по месяцам для долгосрочных долгов, а Устав Владимира МономахаП
, дополняющий ее статьи, позволяет брать 50% роста лишь в течение трех лет, причем уже нельзя отыскивать капитала. Псковская судная грамота ставит уплату процентов в зависимость от истечения срока займа. Оба памятника регулируют и другой важный в первоначальном быту и при торговых сношениях договор поклажи, с определением ответственности по договору, способов его заключения и доказательства и с различением depositum regulare и miserabile. Существенное различие между древнейшим и позднейшим памятником состоит в том, что Русская Правда оставляет совсем в стороне отношения по недвижимостям, хотя объектом гражданского оборота, кроме рабов (челяди), в ней служат продукты звероловного, лесного и земледельческого промысла. Скот, домашняя птица, бобры, охотничьи птицы, мед, жито упоминаются как постоянные объекты сделок. Охрана обладания распространяется на возы сена, дрова, лодки речные и морские. Упоминаются в Русской Правде зависимые отношения землевладельца и "ролейного закупа", но не в смысле отношений по земле, а лишь в смысле личной охраны закупа и вверенных ему господином движимых вещей. По-видимому, в области семейных отношений и наследований Русская Правда имеет в виду гораздо более городские отношения, чем сельские, хотя говорит о семье и наследстве смерда, князя, боярина. Она знает малую семью, состоящую из отца, матери и детей. Хозяин семейного имущества - отец; при смерти он назначает доли детям и жене; жена - полная собственница своего имущества и может наделить им того из детей или дочерей, кто к ней лучше относился. К ней переходит власть в доме по смерти мужа, если она пожелает жить вместе с детьми; желание детей о разделе в таком случае не удовлетворяется. Бездетная семья есть семья выморочная. Наследство безсыновного смерда идет князю; у безсыновных бояр наследуют их дочери, а о дальнейшем переходе Правда ничего не говорит. "Ближайший родственник" выступает лишь как опекун, но не наследник. Объектами наследования и описи называются двор (городской?), достающийся младшему сыну, движимое имущество и пускаемый в оборот "товар". Подчиненность детей родительской воле полная: должник продается с женой и детьми; последние по смерти отвечают за долги отца своими долями. В псковской судной грамоте регулируются с значительной обстоятельностью и поземельные отношения, но также, по-видимому, по преимуществу городские и пригородные. В числе объектов обладания псковская судная грамота знает "село", принадлежащее господину и обрабатываемое по найму "изорником", землю, обрабатываемую "огородником", и воду, в которой рыбу ловит "кочетник" - крестьяне, стоящие в зависимых отношениях к "господину". Упоминается также церковная земля, но главным объектом является городской двор - свободная собственность горожанина. Формы обладания представляются уже достаточно выработанными. Во главе стоит отчина, наследственное владение, считающееся, по-видимому, достоянием рода: оно переходит от мужа к жене и обратно лишь в качестве "кормли" (пожизненного владения). Переход по завещанию к одному из членов рода ("племяннику") свободен; при отчуждениях чужеродцам "ближнее племя" имело право выкупа. Однако признаков общего родового владения землей в грамоте нет. Возможно общесемейное имущество живущих вместе после смерти отца братьев, но с определением доли каждого и постоянной возможностью раздела. Отсюда следует, что и в Пскове, как и в раннем Киеве, основной общественной единицей является малая семья; родовой круг ("ближнее племя") обнимает, по-видимому, братьев и сестер с их детьми; по крайней мере в таком виде выступает этот союз при наследовании движимого имущества (платья) после супругов: одежда жены идет матери, сестрам и их нисходящим женского рода, а мужа - отцу и братьям. Вместо родового союза Псков, как и Новгород, знают союз товарищеский (сябровой), земледельческий (владельцы в одной меже, сообща защищающие свое обладание) и промышленные (торговые, промышленные и охотничьи товарищества), построенный по началам долевого владения или старых форм общей собственности. Псковская судная грамота ясно различает собственность от владения; нарушение последнего приравнивается в грабежу; спор о собственности отделяется от спора о владении, владение временное и скоропреходящее - от бесспорного и непрерывного, соединенного с постоянными заботами об объекте собственности и обращающегося по истечении 4 или 5 лет в давностное, в собственность. Эти постановления говорят о высоком уровне правосознания, хотя короткий срок давности и указывает еще на недостаточную прочность обладания и большее покровительство обороту, чем обладанию. На рубеже между сделками обязательного и вещного права стоят отношения займа. Обязавшийся совершить определенную работу может требовать платы лишь по ее окончании, но в последнем случае закон строго выступает за наймита. Отношения к изорнику и другим видам земледельческих рабочих обнимают собой зараз наем вещи, наем личный и договор ссуды. Сход изорника с земли ведет не к возврату его на прежнее место жительства, а лишь к имущественной его ответственности; на господина возлагается обязанность не сгонять изорника до филиппова заговенья. Отношения поземельные приближаются, в общем, к тому порядку, который сложился внутри страны в Земском праве, но они, по-видимому, не влекли за собой тех последствий зависимости и крепости, которые образовались в последнем. Сделки по земле с крестьянами, основанные на выдаче им "покруты", и залоговые отношения между горожанами и землевладельцами занимают тем не менее видное место в постановлениях грамоты.
